Третья поэтическая книга коренного сибиряка Юрия Ивановича Бернадского пронизана страстной любовью к Отечеству, искренним неравнодушием к судьбе народа. Это песня о красоте суровой природы, о мужественных людях и верных друзьях.
Я все отдам за это вдовье
Лицо земли, где дождь, как штрих,
Где жизнь — сплошное предисловье,
А смерть загадка для живых.
Где все, что есть, — и грех, и слава —
Лишь голос предков в нас самих,
Где мы не заслужили права
И в мыслях быть счастливей их.
«Замороженное время»
Герои рассказов - простые люди наших дней, рыбаки и охотники с Енисея. Их жизнь - это тепло и холод, любовь и смерть, дорога и дом. Здесь любят точное слово и все строят своими руками, от сруба - до собственной судьбы. Здесь все - то грубое, то нежное... и всегда настоящее.
«Енисей, отпусти» (352 стр.)
Повести о судьбах людей посреди бескрайних российских просторов. По-настоящему художественная литература, в которой таежные диалекты и язык русских классиков сливаются в единое полотно. Плотное и прочное, оно обнимает и героев, и читателя, и все времена жизни природной и человеческой.
«Тойота-креста» (383 стр.)
Действие повести «Тойота-креста» охватывает всю Россию от Москвы до Курильских островов. Мужское и женское, московское и российское вступают в спор при встрече столичной медиадевушки и сибирского водителя. Запад и Восток, пространство и время, стихи и проза образуют простор, дышащий смыслами...
Эта книга не для обывателей и не для богатых простолюдинов, возомнивших себя элитой. Для них все, что здесь написано, - бред. "Маленький" человек всегда на стороне гонителей. Главным делом его жизни всегда будет то, за что больше платят.
Эта книга также и не для представителей автономных субкультур. В непонятной ситуации они "прячут голову в песок". Их жизнь состоит из иступок.
Эта книга для тех, кто задыхается в атмосфере продажности и никчемности, как рыба в грязной реке. Для бойцов духа, имеющих дерзость выйти за рамки бытовых целей. Для тех, кто готов помочь стране, кто чувствует беду. Для тех, кому обывательская затхлость жизни тягостна, а любая замкнутая субкультура кажется ловушкой духа.
